|
Отвечает: Александр Бовсуновский
Данный вопрос лежит в плоскости отношений человека с человеком (и человека с принятым в государстве законом).
Присоединение понятия «идея» к понятию «собственность» и, как следствие, защита этой собственности средствами государства произошло достаточно недавно: последние 100 – 200 лет. До этого, идеи, представляющие ценность держались в секрете или передавались (покупались) на соответствующих условиях неразглашения. Исходя из здравого смысла и природы «идеи», она является собственностью любого человека, кто ею пользуется, кто носит ее в своей собственной памяти и понимании. Однажды озвученная идея не теряет своего авторства, но переходит в коллективную собственность тех людей, кто эту идею воспринял.
Это касается научных идей, музыки, поэзии, литературных произведений. Человек, воспринявший эти идеи будет снова и снова воспроизводить их (читать по памяти стихи, рассказывать истории, играть музыку и т.д.), и абсурдно считать это «кражей чужой собственности». При этом приписывать себе авторство не своей идеи всегда было и остается преступлением против совести, грехом по меркам Бога. Также преступлением против совести и грехом по меркам Бога является пренебрежение нуждами людей, делающих вклад в твой идейный потенциал. Один из наглядных новозаветных примеров этого — напоминание апостола Павла христианам города Коринф об очевидном праве: «… Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?…» (1-е посл. Коринфянам, гл. 9, ст. 6 – 12). Речь идет о праве учителя получать плату за труд (потраченное время и силы).
Закон государства, наряду с определенными мерами по защите «авторства» идей, призван гарантировать авторам «получение прибыли» от использования этих идей другими людьми. В этом есть смысл и насущная необходимость, особенно для защиты тех, у кого интеллектуальная или творческая деятельность — основная. Чаще всего «пиратством» называют цифровое копирование музыки, фильмов, программного обеспечения и книг, которое не сопряжено с непосредственным трудом как авторов, так и распространителей, но представляет угрозу в виде их «упущенной выгоды». Таким образом, пираты крадут не сам продукт интеллектуального труда, а монополию на его распространение. Таким же пиратством с точки зрения закона считается любое полное или частичное воспроизведение «на стороне».
И вот тут мы входим в так называемую «серую зону» совести человека, где схожие вещи могут оказываться как грехом, так и абсурдом. Например, подделка смартфонов под маркой Apple является очевидным грехом, а преследование за выпуск «похожих» изделий с честной наклейкой «Njagwhu» - очевидным абсурдом (как и тяжба Apple и Samsung относительно собственности на саму идею прямоугольного смартфона с закругленными краями).
На мой (частный) взгляд, нормально вознаграждать человека за собственный труд по поиску, формулированию и воспроизводству идеи, но достаточно абсурдно брать плату за воспроизведение идеи, которое не сопряжено с непосредственным трудом автора или третьих лиц. То есть моя собственная совесть, например, нормально относится как к ситуации, когда музыканты получают прибыль от собственной концертной деятельности, так и к ситуации, когда их музыку копируют, слушают, перепевают другие люди. Выпуская на рынок электронную копию интеллектуальной собственности, воспроизводство которой требует ничтожно малого труда, автор и распространители заведомо рискуют «упустить выгоду» от продажи именно этой копии. Так, ни одно серьезное издание не берет в печать литературные произведения, электронные копии которых уже сделаны достоянием сети Интернет. В этой связи, очевиден смысл распространять цифровые копии фильмов уже после получения прибыли от их проката в кинотеатрах (что, собственно, и делается), но далеко не очевиден смысл бороться с пиратами-съемщиками «экранок» (только если есть желание интересной рекламой заманить побольше людей на фильм без реального смысла).
Наконец, о программном обеспечении: человек, копирующий программу, не получает право требования ее стабильной работы, а у производителя не возникает ответственности по ее сопровождению. Поэтому вполне осмысленной видится практика выяснения пригодности программы на основании пользования ее копией (что, собственно, и воплощено в идее «Периода пробного использования»), которая не стоит ничего ни производителю, ни пользователю. Понравилась программа, пригодилась — купи, оцени труд разработчика! И это в большей степени дело совести пользователя. А в сообществе разработчиков программ с открытым кодом пошли еще дальше: ввели систему добровольных взносов-благодарности и систему сопровождения/доводки за отдельную плату. Совесть пользователя здесь раскрывается в чистом виде, не будучи стесненной страхом наказания по закону.
Каким бы ни было мое (частное) отношение или оценка по-совести, мы живем в государстве, имеющем определенные законы. В не вполне ясных нам вопросах перед Богом нужно руководствоваться совестью, так как «все, что не по вере, грех» (посл. Римлянам, гл.14, ст. 22 – 23), а перед государством — буквой закона. Также Бог призывает повиноваться властям «не только из [страха] наказания, но и по совести» (посл. Римлянам, гл.13, ст. 1 – 5). И в ситуации, когда нормы закона государства согласуются с нормами индивидуальной совести, проблем не возникает. А как быть быть людям с одной и той же совестью в таких разных государствах, как США, Россия и Эквадор, где отношение к защите авторских прав отличаются очень сильно? На мой (частный) взгляд, если я, руководствуясь собственной совестью, готов преступать в чем-то нормы закона государства, то так же по совести должен быть готов и принять установленное государством наказание. В идеале, конечно, законы государства должны отражать нормы совести большинства его граждан, а сограждане должны искать взаимопонимания и единства в нормах совести. И такая работа тоже ведется!
|
